Я купила эту книгу в последние дни августа 2017 - год, когда сын пошёл в школу, год больших проблем, изменений, открытий и поворотов. Август тогда выдался спокойным, и это была короткая передышка перед новыми всплесками жизненных бурь. Два года пролетели с тех пор, и я перевернула последнюю страницу книги. За два года моя жизнь прошла вместе с прочитанными страницами перемены такого масштаба, которого я не предполагала предыдущие 17 лет, не ждала, не хотела, не мечтала, но страшилась их сути - расставания. Жизнь будто посмеялась в очередной раз над моими принципами и стойкими правилами, за которые я была готова сражаться, которые была готова отстаивать. Уже не раз жизнь ставила меня в такие условия, что все прежние взгляды приходилось менять полностью, а категоричные суждения оставлять в прошлом как детские и наивные. Внешне мало что менялось, но перевороты были такие, что часто книги приходилось откладывать на то время, когда я была готова воспринять ещё что-то кроме своей жизни, с ней-то не особенно получалось.
Наравне со своими переживаниями шли в унисон страницы жизни любимого писателя. И что это была за жизнь! В голове не укладывались события, которые приходилось проживать людям времён войн и революций начала ХХ века. Как удавалось ему передать все ужасы, страшные до омерзения подробности так, что читатель не отшатывается и не зажимает рот с гримасой отвращения, но горько, всем своим существом сочувствует живым до полусмерти обычным людям, будни которых раскрошились как выбитые в отчаянной драке зубы. И среди заскорузлых осколков бывшего спокойствия вновь и вновь встаёт человек, поднимается, оттирает, раскладывает, отмывает, сажает цветок в горшок и кипятит воду на огне. Чтобы вновь это всё смёл очередной переворот.
Любовь и красота жизни неиссякаема - на каждой странице, на каждой дороге, даже в мёрзлой зимней земле - говорит мне Паустовский. И я, не после его слов, а так, как будто моя сущность, моё я - продолжение этой написанной жизни - снова берусь за привычное, иду делать нужное, важное, которое никто не сделает за меня.
А как по-особенному звонит колокол на колокольне в осеннее солнечное утро после невыносимых проблем, какое звучное спокойствие разливается вокруг - как не понять строки о благодатных мгновениях блаженства среди бурь, когда они сопровождают и мою жизнь неизменно, дают.. нет, не силы, но "просветы в небо, что оконца". У Паустовского много таких оконец, и они - деревья, туманы, волны, и главное - люди - позволяют читать и жить,быть счастливым. Десятки удивительных людских судеб, поступков, образов открыл для меня Константин Георгиевич, и я благодарю его за этот бесценный подарок - вера в людей.
Впереди.. много ещё чего впереди, думаю. Нет, не думаю, боюсь. Просто открываю второй том "Повести о жизни", в котором три части продолжения.
Наравне со своими переживаниями шли в унисон страницы жизни любимого писателя. И что это была за жизнь! В голове не укладывались события, которые приходилось проживать людям времён войн и революций начала ХХ века. Как удавалось ему передать все ужасы, страшные до омерзения подробности так, что читатель не отшатывается и не зажимает рот с гримасой отвращения, но горько, всем своим существом сочувствует живым до полусмерти обычным людям, будни которых раскрошились как выбитые в отчаянной драке зубы. И среди заскорузлых осколков бывшего спокойствия вновь и вновь встаёт человек, поднимается, оттирает, раскладывает, отмывает, сажает цветок в горшок и кипятит воду на огне. Чтобы вновь это всё смёл очередной переворот.
Любовь и красота жизни неиссякаема - на каждой странице, на каждой дороге, даже в мёрзлой зимней земле - говорит мне Паустовский. И я, не после его слов, а так, как будто моя сущность, моё я - продолжение этой написанной жизни - снова берусь за привычное, иду делать нужное, важное, которое никто не сделает за меня.
А как по-особенному звонит колокол на колокольне в осеннее солнечное утро после невыносимых проблем, какое звучное спокойствие разливается вокруг - как не понять строки о благодатных мгновениях блаженства среди бурь, когда они сопровождают и мою жизнь неизменно, дают.. нет, не силы, но "просветы в небо, что оконца". У Паустовского много таких оконец, и они - деревья, туманы, волны, и главное - люди - позволяют читать и жить,быть счастливым. Десятки удивительных людских судеб, поступков, образов открыл для меня Константин Георгиевич, и я благодарю его за этот бесценный подарок - вера в людей.
Впереди.. много ещё чего впереди, думаю. Нет, не думаю, боюсь. Просто открываю второй том "Повести о жизни", в котором три части продолжения.
К сожалению, не знакома хорошо с творчеством Паустовского... но после такой восхитительной рецензии очень хочется узнать его поближе и подробнее!
ОтветитьУдалитьЛиза, я очень рада, что мой пост вызвал у вас такие чувства, бОльшей оценки я и желать не могу. Спасибо! Паустовский - мой любимый писатель с детства, я и сейчас с сыном перечитываю его детские рассказы и сказки с огромным удовольствием. Не меньше люблю и взрослые его произведения.
УдалитьКатя, не могу пройти мимо рассказа о Паустовском, он ведь и моё спасенье тоже. Своими неторопливыми, простыми, внятными интонациями он напоминает мудрого учителя из прежних времён. Я почти всё лето читала "Радость творчества" - по несколько страниц в день. И когда дошла до места, где Паустовский говорит о том, что причастия разжижают текст и лучше их не использовать, почувствовала себя двоечницей: я-то не сказала бы, что сильно разжижают, если не злоупотреблять. Но к любому слову мастера невольно прислушиваешься. А вслед за Паустовским у меня как-то сам собой прочитался "Алмазный мой венец" Катаева. И вот там тоже о людях в переломную эпоху, поразительно. Они не только умудрялись жить, но и творили при этом невероятную литературу. Они не спали ночи напролёт, обсуждая стихи. Молодые люди, которым чуть за двадцать, ночи напролёт читали стихи. Я бы никогда не поверила этому, если бы не книги старых мастеров.
УдалитьИрина, спасибо! Как мне понятны ваши чувства. Я в короткие дни августовского отдыха вне дома дочитала книгу, на которую возлагала определённые надежды (писала в группе вк, может быть вы заходили, Грандиозная заря пост), и так она проскользнула, просто мимо, а книгу хвалили прямо очень. И в тот же день увидела на полке Паустовского, открыла и всё.. всё сразу почувствовала, ощутила и стала собой, а в это непростое время ох, как надо было. Оказалось "Чёрное море", я и дома потом эту повесть нашла.
УдалитьПро причастия давно читала, не помню где, и взяла тогда на заметку, согласилась. А ваши рассказы, Ирина, никакие причастия не испортят, а наоборот, украсят, как и каждое ваше слово. Чего не могу сказать о других текстах других людей. Летом я работала (пока никаких итогов к сожалению) с людьми и текстами, и эти причастия до сих пор у меня комом в горле стоят, не ожидала я от профессионалов (как это считается) таких причастий, и не раз вспомнила и Паустовского. У него в Повести о жизни (во второй половине, слушала как-то на радио) про Бабеля и причастия тоже хорошо было, запомнилось.
Да, Катя, помню про Грандиозную зарю, группу-то я читаю регулярно (единственное, что я сейчас читаю в социальных сетях). Я ещё тогда подумала, что у меня тоже так часто бывает: книгу все хвалят, а я почему-то ничего к ней не чувствую. Почти со всей современной литературой так, и с детской тоже. Книга может быть крепко и даже приятно написана, но при этом её совершенно не хочется перечитать ещё раз, она как будто становится одноразовой вещью. А я не могу относиться к книге как к вещи, Паустовский так научил, и другие, к которым постоянно возвращаюсь. Может быть, я слишком мало читаю современного и пропустила все шедевры?
УдалитьСпасибо, Катя, что читаете мои причастия, и даже деепричастия. Это очень поддерживает, правда. А работать с людьми и текстами мне тоже приходилось, и немало. Нелёгкая работа, особенно когда человека видишь перед собой хорошего, а текст у него плохой. Но самое главное - пресловутый итог. Бывает ли он вообще?
Ирина, спасибо! Я рада, что вы бываете в группе! Вот и у меня так с современной литературой, и я тоже всегда, думаю, наверное, я просто не читала, я же мало современного читаю. Но пока не встретилось мне то, что чувствуется как любимое. Простодурсен только, не знаю, когда его написал автор. Но раз подпись его у нас в книжке есть, то современный, наверное!
УдалитьОх, по поводу работы, не знаю, смогу ли я это всё описать когда-нибудь и как, но люди, с которыми пришлось столкнуться по части текста, приятными я не назову, да и знакомыми тоже, в общем я их и не знаю. Итог меня страшит, и тем, что он не случится, и тем что всё-таки придёт.
Да, "Простодурсен" стал приятным открытием! Но, насколько я понимаю, написан он был достаточно давно, просто его у нас издали недавно. Руне Белсвик родился в 1956 году и ныне здравствует, и он, конечно, современный автор, но иначе современный, не как тридцатилетние. И "Простодурсен" слишком художественно написан для современной книги, слишком оригинален. Это как раз два камня преткновения, которых мне категорически не хватает в новых книгах: художественность и оригинальность. Не следствие ли это того, что популярные издания, которые учат писать книги, в один голос призывают отключить в себе внутреннего критика и перфекциониста? Или просто время требует простоты и незамысловатости?
УдалитьДля меня самой тяжёлой группой в работе с текстами и людьми были авторы очень плохих стихов, убеждённые в том, что их стихи хороши. Абсолютно непродуктивный вид деятельности, без малейшей надежды на диалог.
Да, вы правы, Ирина, я смотрела год рождения автора и видела обложки иностранных Простодурсенов, которые, правда, тоже демонстрировались без указания года, но создалось впечатление, что не очень новые.
УдалитьИ мне не хватает художественности в современной литературе, очень! Об оригинальности я не думала, но повальное увлечение определёнными, одними и теми же пороговыми темами, немыслимая их комбинация и смешение, чтобы побольше и пожирнее, давно раздражает. Опять же в тех произведениях, с которыми пришлось познакомиться частично или целиком.
О, об авторах стихов я наслышана от подруги, она одно время сильно сталкивалась по работе с такими же проблемами.
А мне ещё не нравится современная тенденция - рассматривать книгу не саму по себе, а с учётом её возможного продолжения. Чтобы держать читателя на крючке. Хоть это и для автора мучение, потому что любая идея со временем вырождается, и для читателей, потому что, с одной стороны, есть желание "собрать всю серию", а с другой - ясное понимание, что седьмая книга явно высосана из пальца, и девятая вряд ли будет лучше седьмой.Время сериалов царит и в литературе. И принципы сериальные - чтобы попроще и поярче, чтобы развлекало. Или, наоборот, черноты побольше,ужасов.
УдалитьО, да, серии! Здесь я снова в отстающих, только читаю о том, что вот наконец вышла новая, ура, и все обсуждают, делятся впечатлениями, а у меня ну никакого желания даже начинать. Я и любимые детские серии, о которых узнала уже с Лёвой, не спешу собирать целиком, обычно бывает достаточно нескольких книг, как с Петсоном и Финдусом, как с Мулле Меком, зачитанным до дыр, но самолёт строить уже не захотелось, а продолжения в виде энциклопедий с Мулле Меком не особенно приняли даже любители целых серий, как раз то, о чём вы пишете, Ирина, вымученные продолжения. Но мне порой жалко, что я не могу примкнуть к какому-то кружку, с жаркими обсуждениями и общим настроением, что вечно остаюсь в стороне. Жалко, потому что такой кружок был несколько лет назад, и там всё оказывалось созвучным - имена писателей и художников иллюстраторов, стихи, сказки, издательства, общие события и задумки - а потом все разошлись в разные стороны, кто-то вместе, кто-то отдельно. И я уже никого не узнаю. Только редкие всплески общих тем.
УдалитьЖизнь всё время преподносит сюрпризы. Сил Вам, Катюша, во время бурь и попутного ветра (в виде хороших книг😊) потом.
ОтветитьУдалитьОх, спасибо!!)
Удалить