Про розы, время и про нас

Будто продолжение прошлого поста.

Февраль оказался временем роз.

Каждый год я дарю маме розы ко дню рождения. Она очень любит цветы, но папа не дарит ей срезанные, и февраль - всю жизнь мало кто приходил на её праздник с цветами. Теперь, кончено, дарят, но и я особенно выбираю розы, чаще белые. В прошлом году были пионовидные, тоже загляденье, пионовидные мои любимые, ах если бы сбылась моя мечта.. но мечтаю о белых, смешанно-лиловых оттенках, светлых. А это были персиковые.
 В этом году белые.

Про розы, время и про себя

Когда-то благодаря Ольге Астраханцевой из блога Магия биологии я стала участником "Мамы недели" и с удовольствием ответила на интересные вопросы Оли. Поэтому у меня есть готовый пост с рассказом о себе.

К сожалению ссылки из интервью теперь ведут в никуда, старый Дом Лес недоступен. 

Время было сложное, очередное переломное, весна 2017. Прошло три года. Мне кажется я так изменилась, а та я была очень давно. Это непривычно и странно, ведь я помню свои мысли с двух лет и они вообще-то не слишком менялись))

С тех пор сын пошёл в школу, и оказалось, что даже если я не считаю проблемой оценки и полное выполнение всех требований обязательными, сил физических и главное эмоциональных, душевных не хватает. Пришлось долго идти к тому, от чего я перманентно отказывалась.

Изменилась я, изменились обстоятельства жизни. Изменился и блог. Я даже скучаю по тому времени, когда постов здесь в месяц было не меньше, чем дней в месяце. Но мне нравится и то, как стало теперь. И я рада, что остались друзья. Это самое главное.

И появились новые знакомства. И снова вернулись книжные обсуждения.

Не хватает времени на рукоделия, на рисование, ни на что, кроме самого необходимого.

А всё-таки позавчера, когда я срезала две сухие розы, которые мне показались такими красивыми, выкроилось время, выцарапалось, в ущерб, сложно, но я его выбила и сумела сделать нужные мне картинки, так, как видела, так, как смогла..

Ваби-саби. Близкое мне, ваби-саби - это я.

Мама недели - Екатерина Колесникова

Скеллиг. Дэвид Алмонд

Мне всё время казалось, там промозгло, серо, так, как бывает ранней весной, моросит ледяной дождь и всюду слякоть. Пасмурно и некуда взглянуть. Дома зябко, простужено и темно, ото всюду сочится вода - из кранов, крыши, влажные старые обои и затхлый запах.

Это редко так бывает, что не с первого взгляда, не с первой строчки. Мамочки, мне почти страшно было читать, вроде ни пауков я не боюсь, ни мышей, а страшно, и я заглянула даже в конец, просто, чтобы убедиться, что-то изменится, появятся новые слова что ли или одеяло.

Она пробирала насквозь как ветер без шарфа. Не помню на какой странице мне полегчало, так же, как и мальчику, наверное. А потом разговоры с Миной, это ведь самое моё, насущное - она учится дома, живёт с мамой художницей, а он в школу ходит. И каждый своё хвалит, защищает. Я как Мина хочу, а он как Майкл. Конечно, он как Майкл. Да я его всюду узнаю, в Майло из Зелёного дома тоже.
Мне нравилось, что здесь есть Мина. Обычно я не люблю, когда в книжку приходят новые люди, были-были без них и вот они, встречайте. А Мина очень понравилась. И птицы её. Это как мы сегодня с сыном за птицами смотрели, не на часы, а на птиц у кормушки, две битвы у нас на глазах развернулись, а со скворцами у нас вообще дружба была.

И там дом и сад заброшенный, мерзкий такой сад, прекрасно его представляю, и хотела бы такой тоже. Мне не привыкать выкидывать хлам и разгребать руины, опыт. А сад - мечта. Я даже фонарик зелёный на днях купила, на солнечных батарейках, для сада, которого нет. Ой, конечно, есть, прости балконный, ты лучший.

О главном не писала. Главному я по-прежнему.. нет, чего уж, не учусь. Просто думаю иногда, кажется мне, что умею. Даже не так. Просто иногда, когда никто не видит. В отражении кошачьих зрачков. Помните, как тогда
И только лошади летать умеют чудно.
И скоро ведь весна. Промозглая и сырая. А птицы всё равно прилетят. Будут вить гнёзда. Чтобы всё хорошо было.

Никогда я вот так не читала книгу.

Мы с Лёвой открыли дверь в кафе.

Is everybody in?
The ceremony is about to begin.

Темно, поднимаемся на второй этаж-не этаж. Садимся в деревянный шезлонг, рядом железненький столик, похожий на тот, что из рухляди вытащили гаражной, но голубой немножко. На нём кофе, внизу огоньки, люди и окна. Лёва пирожное уплетает, а я читаю. В темноте и огоньках, сижу и читаю. 

А на улице сыро, промозгло и ничего примечательного. Только река.

Ещё вспомнила я, как мы, холодея от ужаса, диагнозы всякие начитывали после больниц, первой, второй, ребёнку без году неделя, а уже больницы, диагнозы. Разные люди встречались. С некоторыми встречались как со старыми знакомыми: у неё у самой проблем выше крыши, а она мне смс на ночь глядя пишет "Не с.., Катюха, прорвёмся." Я и не знаю как они дальше, пусть как со Скеллигом.

Лабиринт

Январь, взрослое чтение

Пока мы встречали и провожали, новый год, близких и гостей, пока ждали и отчаивались дождаться снега или дожидались звука открывающейся двери, пока дарили и получали подарки, пока болели, выздоравливали и снова болели, пока жизнь шла,  я не глядя махнула пару тройку довольно объёмных книг, но вес их равнялся килограмму пуха, как бы это неправильно ни звучало.
Всё это были подарки. Дарила я, дарили мне.

Складная идея цельного подарка с кофейным настроением для подруги разбилась о прозу Софьи Ролдугиной. Её "Кофейные истории" сильно напоминали растворимый кофе. Но несмотря на хромающие причастными оборотами предложения и квёлый текст, читать детективные истории было интересно. Чересчур оригинальный сыщик, чересчур аристократичная леди Вир(д)жиния, чересчур часто они произносили чересчур характерные им слова, леди падала в обморок, колдунья разбиралась в травах, а сыщик щеголял разными сторонами своей противоречивой натуры, но страницы летели одна за другой, пока не упирались моим носом в табличку "Преступник такой-то. Конец". "Это как это" - спрашивала я у пыльного скелета из шкафа или потайного хода. Художника обидеть может каждый - говорил мне скелет. - А я так вижу. Ну ладно. Хоть кофе пахло в этом шкафу, корицей.. бадьяном не пахло, у него название некрасивое.  Да и подруга сказала, что интересно. Но я ей не верю. Она подарила мне Пратчетта и "Дом из зелёного стекла" для сына, поэтому я надеюсь, что железная сахарница и мои любимые черносливы в шоколаде подсластили водянистый кофейный напиток в красивой чашке.

Лабиринт

После кофейных историй дом из зелёного стекла, куда я уже заглядывала в новогоднюю ночь, раскрылся подобно малахитовой шкатулке. Это прекрасная добротная детская книга, о которой писать трудно. Всё, что о ней можно написать, уже есть на страницах. Книга как наша новогодняя ёлка ломится от избытка различных тайн, чудес, сюжетных линий и оригинальных героев, в носках с разноцветными волосами, в солнечных очках Брюн, и с рюкзаком посреди дома. Но так же как и нашей ёлке роскошь ей к лицу. Если в кофейных историях чувствуется рука начинающего автора или что-то такое неопытное, подобно моим вязаным или рукодельным вещам, в доме всё ладно скроено и крепко сшито, сверкает и переливается снежными тайнами и чисто английскими сюрпризами. И не беда, что я догадалась заранее о многом, лучше догадываться здесь, чем теряться в догадках у Ролдугиной. Как к месту здесь цветные витражи, снежные склоны и книжные загадки, игра, в которую непременно хочется сыграть, игра, в которую я играю, дом с разноцветными стёклами, в котором живу. Фигурки я люблю со времён Кроша, зимние маленькие отели навсегда оставили след "У погибшего альпиниста", а чисто английские преступления под Рождество я училась разгадывать у Пуаро и Баталова.

Лабиринт

И когда одной рукой я закрывала зелёную книгу, другая уже открывала чёрную. Пратчетт и Гейман. Хорошо, что Пратчетт в начале сказал, что про личинки писал Гейман. Так ему и надо. Мне личинок не надо. Было интересно, но не так близко, как нянюшка Ягг и матушка Ветровоск, которые передали мне в декабре привет голосом капитана Абра из-за. границы. Но когда демон Кроули перечислил всё любимое на земле ангела и по совместительству букиниста Азирафаэля, особенно про антикварные магазинчики, сёмгу и музыку, конечно, я нашла родственную душу и успокоилась, где есть один близкий пусть даже не человек, там есть всё.
Всё там и было - от начала света до конца. В середине всё предсказала некая Псих, они часто отвлекались на посторонние вещи о спасении мира, а я ждала встреч с Кроули и Азирафаэлем, потому что они мне оба нравились. С ними пел Фредди Меркьюри и всё как положено. Потом я включила сериал и подумала, что мой ангел более красивый, зато у кино заставка лучше. А конца света не случилось. Только конец очередной книжки. Самое удачное место, на мой взгляд. С Брэдберивскими мотивами.
 "Если вы желаете представить себе будущее, вообразите мальчика с друзьями и с собакой. И лето без конца. ..."

Лабиринт

Таким и было моё будущее в "Дороге в жизнь". Конечно, там было мало лета и собак. Но друзья меня ждали. Нет, это я их ждала, ужасно скучала все эти годы. В 2016 я познакомилась с трилогией Вигдоровой и скрепя сердце отдала чужую книгу со своими друзьями. Как они теперь, где. И вот наконец встреча. Это только первая часть, но как я рада снова быть среди них. Никогда я не ходила строем, не состояла, не была, а октябрятский значок мне прицепили отдельно, потому что я проболела официальное вступление в. Но с ними хоть на край света и пусть строем. Потому что искренне и честно. Дружно, хорошо. 80 Витязей прекрасных с ними Семён Карабанов. Педагогическую поэму я так же слушала взахлёб, в исполнении Борисова, но у Вигдоровой ещё ближе. И пусть она пишет, что это выдуманные герои, что даже прототипы есть не у всех. Пусть. Они все живые и настоящие, и я очень рада новой встрече с ними, с людьми, которые хоть и ходят строем, но каждый из них особенный, неповторимый и интересный, с каждым хочется разговаривать, дружить, помогать и получать помощь. А они помогут, обязательно. Тяжёлые судьбы, дети, многое пережившие в своей короткой жизни, как выправляются, расправляют плечи, смотрят ровно и прямо, потому что рядом с ними учителя, хорошие люди, любящие. Я верю, что так бывает.

Лабиринт

В перерывах толстые книги уступали место коротким историям, и Полинька Сакс, настрочившая дюжину слезливых писем, сменялась короткими зарисовками молодой Веры Инбер. Дружинин не особенно впечатлил меня, я пропускала целые страницы любовной истории, а Инбер хотелось читать, не отрываясь. Я всегда любила весенний воздух в январе, он врывается с оттепелью и светит сквозь туман соломенным солнцем, он льётся птичьими трелями с голых зимних ветвей. Вот и рассказы 20-х годов у Инбер расцветают весной среди зимы. Эх, ты, обезьян.. они обрываются так же как мгновение счастья, они тают снежинками на плюсовой земле, но оставляют тот звук, который слышится после колокольного звона, тот воздух, который я вдыхаю зимним утром у раскрытого окна.

Лабиринт

Это книги, которые я читала в январе. Несмотря на то, что книгой месяца я выбрала бы неизменного Диккенса "Рождественскую песнь в прозе" с рисунками Инноченти, но решила остановиться на этом посте, поэтому пусть будет "Дом из зелёного стекла" Кейт Милфорд. Пост отправляю к Людмиле Фёдоровне в проект "Книга месяца".